Фанфик по мотивам сказки Георгия Полонского "Не покидай"

После съёмок сказки грузовик, в котором находится сундук с марионетками, сорвался с обрыва. Водитель погиб. Марионетки пропали

  

ПЕРВАЯ ПЬЕСА - ПОСЛЕДНЯЯ ПЬЕСА

 

 

- Папа, познакомься. Это Марта, моя любимая жена.

Жак стоял у небольшого холмика, лишь отдалённо напоминающего могилу. Оградки не было, имя на кресте стёрлось, да и сам крест лежал на боку. Ветра на Острове Берцовой кости дуют беспощадные, им нет дела ни до живых, ни тем более до усопших… Однако Жак точно знал, что именно здесь, под раскидистым клёном, покоится его отец, некогда знаменитый кукольник, блиставший при дворе абидонского монарха, а в последние годы – нищий каторжник Жан-Жак Веснушка.

Холмик находился на горе, возвышающейся на севере Острова Берцовой кости и омываемой с одной стороны морем. На картах это место было обозначено как Одинокая Гора, но в народе давно уже не именовалась иначе как  Веснушкина Вершина. Нет, это было не кладбище. Точнее – это было то редкое место на острове, где не было официального кладбища, ведь умерших на каторге, увы, не счесть. Но канцлер сам лично настоял на том, что Веснушке на общем кладбище не место. Даже после смерти Давиль не смог простить давнее оскорбление… Канцлер велел страже приглядывать за могилой актёра, не подпускать к ней никого, а за нарушение – сразу же бросать в рудники. Потому и приняла могила такой неприглядный и заброшенный вид.

- Мне жаль, что нам не довелось узнать друг друга, но позвольте сейчас о вас позаботиться, - произнесла Марта, обращаясь к холмику, будто к живому человеку.

Ей не хотелось пока разводить сантиментов. Да, горько было, что с родственником не удалось познакомиться при жизни, ведь жизнь эта так трагично оборвалась, так внезапно… Но могила срочно нуждалась в уходе. Марте потребовалась какая-то пара минут, чтобы всё организовать, позвать из долины людей на помощь и заставить Жака на время отвлечься от тягостных мыслей.

Вскоре всё было приведено в порядок. Горы мусора и опавших листьев собраны и вывезены на помойку, будто и не было их здесь никогда. Крест вернулся в надлежащее положение. Поставлена оградка и даже лавочка – необычайно удобная, теперь в тени клёна можно было просидеть здесь столько времени, сколько душе потребуется для успокоения.

Жак трудился над восстановлением надписи и слёзы невольно текли по его лицу – ведь пришлось вспомнить годы жизни отца… Клементина, помогавшая возить строительные материалы, а сейчас стоявшая в сторонке, и та находилась в расстроенных чувствах. Ведь и она помнила, каким славным был её старый хозяин, как заботился о ней и рассказывал только что сочинённые сказки, когда она была ещё совсем жеребёнком.

Говорить старались мало, вся работа проходила в тишине – общались души.

 

***

 

 Как только с работой было покончено, Марта поспешила в долину, в церковь Святого Марка. Отец Николаус уже ждал её. Он давно собирался позаботиться об успокоении души Жан-Жака Веснушки, ведь того похоронили наскоро, без отпевания и даже не на церковном кладбище…

Отец Николаус прожил на Острове все шестнадцать каторжных лет. В юности он получил хорошее образование, решил посвятить жизнь Господу, но как только принял сан – тут же был отправлен на остров за хранение ненадлежащей литературы. Ссылку он воспринял даже с радостью – жизнь предоставила возможность служить людям, отдавая себя полностью, без остатка! Но мечтательный и возвышенный юноша ещё плохо представлял, что «полностью» здесь будет восприниматься в самом буквальном смысле слова. Все эти годы священнику приходилось заниматься делами островитян с утра и до поздней ночи. Люди умирали, причём сначала – в огромных количествах. Мало кто мог выдержать здешний климат. Но потом вдруг – начали рождаться! Сначала у уже состоявшихся семей, а затем на острове стали появляться молодожёны! Ведь если суждено прожить остаток жизни на острове, то почему бы не прожить с любимым человеком? Поэтому через несколько лет жизнь отца Николауса превратилась в сплошной конвеер, без выходных, без помощников. На каторге вера просыпалась в людях с какой-то невиданной силой, не мог же он, единственный на многие километры священник, отказать прихожанам?

После десяти лет на острове Отец Николаус начал повторять:

- Я уверен, что после смерти попаду в Рай. Потому что ад я уже видел. Я в нём живу.

Прохладным серым вечером священник произвёл все необходимые ритуалы и прочитал молитвы над могилой кукольника, чтобы душа несчастного Веснушки упокоилась с миром. Жака и Марту он заверил, что Жан-Жак непременно должен оказаться на небесах. Бродячие актёры и так в этом не сомневались, но после слов Отца Николауса на сердце стало теплее и спокойнее.

Погода будто решила подыграть гостям острова и зарядила заунывный осенний дождик. На фоне тёмно-серого неба ещё ярче загорелись оставшиеся на клёне жёлтые листья.

- Это место – как раз для тебя, папа, - сквозь слёзы шептал Жак. – Ты так же горел в любую непогоду. И все видели это и радовались…

Он больше не мог сдерживать рыданий. Марта обняла мужа. Она молча гладила его курчавые, растрёпанные ветром волосы и терпеливо ждала, когда слёзы сами отступят. Шутка ли – почти десять лет не бывать на могиле родного отца!

 

***

 

А внизу в это время гремел невиданный для острова Берцовой кости праздник! Играла музыка, одна великолепная мелодия сменялась другой. Музыканты, столько лет скучавшие без инструментов, вырывали друг у друга нотные тетради. Молодой король Патрик привёз на остров чуть ли не целый склад музыкальных инструментов (даже рояль на корабле поместился!), множество всевозможных нот и ещё целую кипу пустых нотных тетрадей. Король прекрасно понимал, как необходимо всё это музыкантам, причём – сразу, немедленно, а не по прибытии в Абидонию. Ведь он сам обрёл потерянный голос совсем недавно и помнил нахлынувшую тогда нестерпимую жажду к разговорам…

И вот теперь музыканты расхватали кто скрипку, кто флейту, наскоро вспомнили ноты и принялись наигрывать и записывать все-все мелодии, сочинённые за годы на острове. Ведь музыканты не переставали быть музыкантами, даже когда судьба уготовила им роль каторжников.

Постаревший месье Бемоль, некогда украшавший своей волшебной игрой праздники при дворе Анри Второго, вбежал на корабль «Истина», словно одержимый какой-то грандиозной идеей, нашёл рояль, пробежал огрубевшими от долгой работы в рудниках пальцами по клавишам – да так и остался играть до самой глубокой ночи.

Казалось бы – все эти люди должны радоваться возможности наконец-то передохнуть от тяжёлого труда, но они все играли, играли… казалось, что вот-вот дойдут до изнеможения…но чем дольше играли – тем ярче светилась в их глазах сама Жизнь.

Поэтам было проще – голос всегда оставался при них, поэтому стихи местных рифмоплётов уже были всем хорошо известны. Вслух их рассказывать, разумеется, раньше не разрешалось, поэтому приходилось нашёптывать и учиться читать по губам. И вот теперь, когда слова уже никто не мог запретить, все произведения каторжников были озвучены. Разумеется, сочинялись и новые – тут же, на ходу, в честь нового короля Патрика Освободителя.

Сам Патрик объезжал остров не только как часть своих новых владений, но прежде всего – как тюрьму, из которой срочно необходимо освободить всех, кто остался в живых. Придворный портной строго настоял на том, что костюмы Его Величества должны быть непременно из светлых тканей. Принц Пенапью и лично его папенька, пенагонский король Гидеон, прислали в подарок белоснежного жеребца Алмаза – в благодарность о возвращении незаконно похищенного несколько раз Милорда. И вот теперь юный король-освободитель оказался на острове в светло-голубом костюме и на белоснежном коне, отчего казался местным жителям буквально посланником небес!

Хотя самого Патрика очень смущало излишнее внимание, исправить уже ничего было нельзя. На Острове Берцовой кости водились только мулы, пригодные для тяжёлой работы, поэтому сменить коня король не мог.

Толпа гудела не переставая, все готовились к грандиозному концерту, который был назначен на вечер. А когда выяснилось, что талантов слишком много, да и молчали они слишком долго, король принял решение продлить праздник на целую неделю. Ведь что такое неделя по сравнению с шестнадцатью годами каторги?

Актёров среди каторжников осталось не много. Жан-Жак Веснушка так и не успел воспитать новую смену, чтобы передать хотя бы половину своего таланта. Поэтому его сыну Жаку все были несказанно рады. Труппа ждала указаний нового постановщика с нетерпением. Поговаривали, будто он привёз с собой в сундуке каких-то диковинных кукол, которых смастерил ещё сам Веснушка-старший… Но никто не посмел потревожить запоздавшее свидание отца и сына.

 

***

 

- Весной я цветы посажу, - сообщила Марта, когда Жак успокоился. – Настурцию, а может – ромашки?

- Цветы? Да разве здесь могут расти цветы? – удивился актёр.

- Могут, конечно! Только им надо побольше тепла, ещё больше, чем там, - Марта махнула рукой в сторону Абидонии. – Тепла и света. И ещё – заботы. Твой отец это заслужил.

- Тогда пусть будут маргаритки, - предложил Жак. – В честь мамы…

- Знаешь, мама так и не вышла замуж, - сказал он, обращаясь к могиле. – До самой смерти любила только тебя. И всё повторяла, что если бы не я – навсегда осталась бы с тобой на этом острове… Но если бы она осталась, наверное, прожила бы не долго. Тут ведь долго не живут… Папа, спасибо тебе, что отпустил её, когда появилась возможность уехать с этого проклятого острова!

Десять лет назад король задумал устроить амнистию. Вернее, придумал-то всё канцлер, чтобы «обелить» монарха перед народом, показать его великодушие и умение прощать. На самом же деле Давиль понимал, что не может контролировать порядок в королевстве сам, и рассудил, что ему должны помочь… осуждённые! Те, кто побывал на Острове Берцовой кости, расскажут о нём такое, что у остальных жителей, кто ещё остался при памяти, пропадёт само желание вспоминать прошлое! Если за разговоры о короле Анри можно угодить на каторгу – кто будет их заводить? Вот только отпустить нужно было самых безопасных каторжников… А лучше всего – жён бунтовщиков, которые пошли за мужьями из любви и преданности! Тогда можно будет убить двух зайцев: ужесточить пытки преступников, лишив их близких людей, и обезопасить себя в глазах народа.

Маргарита Веснушка покинула остров одной из первых. Муж успел передать ей координаты места нахождения карты, их Маргарита поведала сыну перед смертью. А заодно попросила не бросать дело отца и продолжить его… хотя бы в другом королевстве…

- Я десять лет тебя не навещал, зато на жизнь мне грех жаловаться. Я занимался любимым делом. Ты ведь понимаешь – когда зрители – осуждённые жители острова, такие же поэты и актёры, - это одно. А публика, которая далека от искусства, может быть даже читать не умеет, но на спектакли приходит – это ведь совсем другое, это – по-настоящему! И Марту я бы не встретил, если бы остался здесь. Знаешь, сколько раз она мне жизнь спасала? А сколько всего организовала – вот как сейчас? И не перечесть! Это ей я обязан тем, что последние пять лет моей жизни были похожи на сказку. И голод она со мной прошла, и все неудачи, и даже тюрьму королевскую, и ни разу от меня не отвернулась!

- Преувеличивает он! – засмущалась Марта. – Разве любая другая жена не сделала бы для любимого мужа того же, разве бросила бы трудной ситуации?

- Другая – не сделала бы, - возразил Жак. – Да и не нужно мне другой, никого лучше мне всё равно не найти!

Словно в качестве одобрения этих слов с клёна сорвался, немного покружился в воздухе и упал на ладонь Марте.

- Ты ему понравилась, - улыбнулся актёр. – Я знаю, он счастлив, глядя на нас.

 

***

 

 Праздники с каждым днём становились всё веселее, шутки – всё смелее, музыка – всё громче. Бояться было нечего, и островитяне гуляли до упаду. Только местные военные неуверенно топтались возле своей казармы, заслушиваясь дивными мелодиями, но всё же не решаясь присоединиться ко всеобщему гулянью. Ведь это из-за них освобождение острова затянулось на несколько месяцев. Как только к власти пришёл молодой король Патрик, на Остров Берцовой кости немедленно отправились гонцы с королевским указом, согласно которому всех узников ждало  немедленное освобождение. Но остров находился слишком далеко, дорога занимала много времени, а возможности проверить истинность известий не было никакой. Что ещё за новый король, дивились военные, призванные охранять остров и его границы как зеницу ока. За выполнением своих приказов канцлер следил столь тщательно, что любое нарушение грозило обернуться каторгой для самих же охранников, а этого они никак не хотели! Да и чужды им были осуждённые, все из себя такие возвышенные, певцы да поэты, которые возомнили о себе бог знает что… Власть сменилась? Ну, так это ещё ничего не значит! Надо бы подождать, пока ситуация прояснится…

Вот и дождались.

- Ну вот, Удиллак, все эти молодцы переходят в твоё командование, - лукаво улыбаясь, сообщил Патрик.

Полковник аж подпрыгнул от неожиданности! Он был счастлив уже оттого, что при новой власти сохранил все свои звания, а о таком подарке – даже не осмеливался мечтать!

- Войну начинаем, Ваше Величество? – радостно поинтересовался он. – Так это мы с радостью! Всегда рады служить!

- Ты не понимаешь, Удиллак. Большая армия нужна не для войны.

- А для чего же, Ваше Величество?! – на лице полковника читалось искреннее недоумение.

- Для того, чтобы войны НЕ БЫЛО! Чтобы на нашу страну боялись нападать, понимаешь? Чтобы были уверены, что никогда не получится нас завоевать.

- Ах, вон оно как…

Удиллак крепко задумался. Он понимал, что в этих словах должен быть смысл, вот только – какой?

- Забудь об этом на сегодня, - предложил Патрик. – И думай только о веселье.

На это полковник отозвался с радостью и тут же побежал на площадь – там намечалось выступление танцовщиц…

- А ведь могли бы со всеми праздновать ещё полгода назад, - сокрушался местный полковник Атьдва. – Хотя, кто ж знал, что новая власть такой сильной окажется. Другого уже сняли бы за эти месяцы да по новой каторгу ввели, а Патрика - вон даже народ любит… Вот странно…

 

***

 

Старенький фургончик стал украшением праздника. Жак и Марта показали пьесу о Поэте и Розе правды, ту самую, старую-старую. Марионетка пела свою песню волшебным голосом и держала в своей игрушечной руке ту самую розу. Вернее, островитяне не знали, что эта роза - «та самая». Слишком сложно было объяснять всё это одуревшим от внезапной свободы людям. Поэтому зрители просто дивились необычному голубому цвету розы, а актёры и юный король с нескрываемой радостью наблюдали, как аромат правды заполняет собой весь остров и уже не остаётся людей, боящихся собственных слов и мыслей.

Пьеса прошла на «ура» и по многочисленным просьбам была сыграна ещё три раза. И зрителей, как ни странно, становилось всё больше, история им не надоедала.

- Мама, мама! – теребил мальчонка лет шести старую поэтэссу. – А ангел, который с неба спустился и эту розу посадил – это он?

- Нет, малыш. Это – наш новый король. Хороший и добрый.

- Если хороший и добрый – то почему не ангел? – недоумевало дитя.

 

***

 

- А ведь это всё он, это ему надо спасибо сказать! – объяснял Жак своему отцу. С момента приезда не было такого дня, чтобы он не навестил могилу. А теперь он пришёл попрощаться на какое-то время и принёс куклу Поэта. – Узнаёшь? Это наш Валентин. Постарел, конечно, но розу сохранил. Это ведь он рассказал Патрику о цветке, он напомнил о нас с тобой! Эх, да если бы не эта кукла, сидели бы мы с Мартой в подземелье… а может и лежали бы… в земле.

- И роза жива, представляете? – включилась в разговор Марта. – Была совсем трухой, и – ожила! Впрочем, Жак ведь уже всё рассказал… Просто я сама до сих пор не могу поверить в это чудо! Видели бы вы, как люди вашей пьесе аплодировали, как счастливы были её посмотреть!

- А от Валентина только кукла и осталась, - тяжело вздохнул Жак. – Душу-то ты в него вселил, когда сочинял пьесу, только душу – не ту. Тот, с кого этот красавец лепился, совсем другим человеком стал. Ты лучше меня это знаешь. Я вот никак не могу поверить, что он когда-то был таким, как наш Поэт. Или ты, папа, уже тогда не только внешность приукрасил, но и характер его?

В ответ, разумеется, Жак получил только молчание, но ему и так было всё понятно.

 

***

 

Юный король давно собирался навестить могилу своего друга детства, с чьими сказками связаны самые счастливые и беззаботные годы его жизни, но дела государства совсем не оставили ему времени.

В столице Патрик думал, что необходимо перевезти всех жителей острова на материк и подготовить для этого жильё, подумать, где люди смогут работать, оказавшись на свободе… Но уже на острове выяснилось, что уезжать отсюда хотят далеко не все! Каторжники обосновались на Берцовой кости, женщины обуютили жилища, кто-то из осуждённых именно здесь нашёл свою любовь и создал семью, кто-то наоборот – похоронил всех родственников и теперь не хотел оставлять могилы без присмотра. Абидонцы пустили корни на острове, несмотря на ужасный климат и нечеловеческие условия работы. Ведь за шестнадцать лет ко многому можно прикипеть душой. А уж теперь, когда каторги больше нет, когда возвращены стихи и музыка и все страхи остались позади – уезжать вообще смысла не было! Поэтому королю предстояло организовать максимально удобное и быстрое сообщение острова с материком, наладить поставку продовольствия и всего необходимого, подумать о транспорте…

Королевский флот находился в заброшенном состоянии со времён дворцового переворота. К экспедиции на Остров всё починили, обновили, подлатали, но Патрик прекрасно понимал, что на таких ветхих судах долго не проходишь. Путь до острова занимал всего 8 часов, но эти 8 часов невозможно протянуть на какой-то щепке.

Все эти заботы занимали каждую минуту неопытного короля, он так хотел всё устроить и непременно найти решения для всех вопросов, что совершенно забыл о себе самом… Только в день отъезда он решился оставить дела государственные на несколько часов.

- Друзья, вы здесь – со старой повозкой? И даже с Клементиной? – удивился Патрик.

Король согласился перевезти лошадь и повозку на остров, но был уверен, что это только для представлений. По горному серпантину слишком опасно передвигаться на таких древностях…

- Это ведь его фургон, - объяснил Жак. – И куклы его. И Клементина, верная старушка наша. Опасно, конечно, с фургоном на горной дороге, но когда же ещё возможность представится?

Патрик не возражал. Он подошёл к могиле, почтительно снял шляпу и замер в молчании. Столько всего ему хотелось сказать, за столькое поблагодарить… но вдруг стало понятно, что слова не нужны, что их всё равно будет слишком мало…

 

 

***

 

Старая гадюка чувствовала себя в горах как дома. Более того – она чувствовала себя полноправной хозяйкой. Поэтому ей было не очень-то приятно видеть здесь какое-то постороннее животное, о чём она и сообщила грозным шипением.

Клементина испугалась не на шутку и резко рванулась назад… В то же мгновение ехавший чуть позади Патрик заметил, что лошадь передвигается уже отдельно от повозки, а повозка катится сама! Прямо в пропасть!

- Прыгайте! Жак, быстрее!

Крик, наверное, был самым громким звуком со времён возвращения голоса… С ужасом наблюдал юный король, как летит в пропасть повозка, украшенная весёлыми афишами… Он сам не заметил, как спешился и подбежал к самому краю пропасти. Сердце замерло, страшно было смотреть туда, где ещё минуту назад распевали песни его друзья… Но посмотреть было необходимо…

Патрик выдохнул и понял, что остался совсем без сил от внезапного переживания. На горной дороге, прикрыв лицо ладонями, лежала Марта, а сверху – онемевший от ужаса Жак. В последнее мгновение он успел схватить в охапку своё сокровище и вместе они вылетели из повозки прямо на камни, разодрали кожу, набили синяков, но – остались живы! Клементина тоже не пострадала. Древнее крепление сломалось очень удачно, и потому повозка не уволокла лошадь за собой в пропасть. Пропасть…

Всё происходящее занимало считанные доли секунды, но Патрику казалось бесконечностью.

Повозка летела в пропасть, на острые скалы, в бушующее море, вместе со всеми афишами  и сундуком с марионетками… Поэта Жак держал на руках, как бы показывая ему спасённый остров, но в момент падения - выронил. Кукла взмыла в воздух, распахнула свои игрушечные ручки, выронила розу… Плащик какое-то время послужил парашютом, но ещё через миг порыв ветра унёс Поэта вглубь ущелья и волны скрыли его из виду.

Ничего не говоря, Патрик уже готов был кинуться в пропасть, чтобы спасти марионетку… и розу… чтобы хоть что-нибудь спасти!

- Стой, Патрик! – новый крик сотряс горы.

Жак собрал все оставшиеся силы. «У этого короля столько решимости, что, чего доброго, угробит свою жизнь на этом острове, вот канцлер в аду порадуется», - ворчал про себя актёр. Он с трудом поднялся и, забыв о своих свежих ссадинах, подошёл к застывшему Патрику, который уже понял всю неизбежность случившегося и глядел в пропасть с таким отчаянием…будто только что его покинул самый близкий человек…

- Роза бессмертна, ты же знаешь, - успокаивал его Жак. - Ничего с ней не случится. Мы и так слишком долго держали её про запас, а теперь вот спасли всё королевство, надо и о других подумать…

- А Поэт? – король смотрел на друга огромными, полными слёз глазами.

- Поверьте, он уже сыграл свою главную роль, - заверила Марта. Она кинулась к Жаку и Патрику, не думая о своих ранах и о том, что вся в пыли, чтобы немедленно обнять покрепче.

- Самую лучшую роль, - подтвердил Жак. – Мы о такой и не мечтаем…