12. КУКОЛЬНИК

Заболеть мне не удалось. Тем лучше, я бы не вынесла постельного режима, врачей из местной поликлиники, лекарств по расписанию.

После нашей последней встречи с Сальваром я почти перестала спать и даже не притрагивалась к дневнику. Прокрутив в голове несколько раз всё случившееся, мне стало так стыдно попадаться ему на глаза! Конечно, я вела себя как дитё неразумное. Началась вешаться на него, говорить о смерти… И совсем не подумала о нём. И о том, что он старается не только для себя, он же меня спасает! А я двумя руками упираюсь, не желая покидать свою уютную депрессию.

Бессонница вернулась. Когда я поняла это, первым делом отправилась в книжный и выбрала романчик потолще, чтобы надолго хватило. Мне очень не хотелось, чтобы начинался новый день. Это значит – старые проблемы опять встанут передо мной и потребуют решения. А я не в силах их решить.

Во вторник мне ничего не приснилось. Сначала я долго не могла заснуть, ворочилась, бродила по квартире в поисках снотворного… всё-таки не хотелось выходить на работу разбитой и усталой. Когда запищал будильник, я поняла, что спала. Но когда я заснула, и что мне снилось?

Ясно было одно – этой ночью мне не приснился Сальвар. Значит, он тоже не хочет меня видеть? Или после того случая забросил меня как совершенно безнадёжную и подыскал новую несчастную дамочку?

Новая волна одиночества сбила меня с ног. Если даже несуществующие в реальности друзья вот так вот исчезают, что можно ждать от самых обычных людей?

Я вернулась к своему излюбленному лекарству – к работе. Погрузилась с головой в цифры, подготовила огромную кипу документов для суда, так что наш штатный юрист даже начал жаловаться директрисе на мою активность. Я наваяла несколько отчётов, на которые у обычного сотрудника ушли бы недели. Наверное, потом я снова буду обвинять себя в трудоголизме, а директрису – в желании навешать на меня побольше работы при той же зарплате. Нет, я знала, что меня не ждёт ни повышение, ни прибавка к зарплате… Но как ещё я могла спастись от страшных мыслей, путающихся в голове? Я не желала оставаться с ними наедине. К тому же – я никогда не курила, крайне равнодушно относилась к алкоголю, а ни одного приличного тира в городе не было. Куда деть раздражение? Куда сбежать от невыносимой боли?

Я нарочно выбирала самых противных и вредных клиентов, напоминала им о задолженности и, когда выслушивала по телефону или даже при личной встрече их гневные тирады и угрозы, чувствовала, что становится легче. В такие минуты сложно думать о том, какая ты бедная, несчастная и одинокая. Остаётся только интерес на уровне спортивного – победить врага в словесном поединке, убедить его в своей правоте и заставить платить всё, что он нам должен, не дожидаясь судебных разбирательств.

Ох, наверное, если бы Андрей Сергеевич знал, сколько денег приносит его фирме моя депрессия, он бы и близко не подпустил ко мне Никиту, чтобы я вдруг не почувствовала себя счастливой…

Домой я приползала совершенно измочаленной. И тут же искала какое-нибудь дело потяжелее. Например, протереть все книги от пыли. Я никогда не страдала от мании чистоты, но количество книг и их вес очень хорошо отвлекали от ненужных мыслей. После уборки я падала в кровать и могла только воспринимать чужие мысли. Поэтому бралась за новый романчик и читала до полуночи, а то и дольше.

Уже к среде я почувствовала полное отсутствие сил. Страшно хотелось спать, цифры плыли перед глазами. И вот в таком состоянии меня посетила мысль о том, что я люблю свою работу. Пусть мне кажется, будто я могла бы стать кем-то другим, безгранично талантливым и известным, с толпой поклонников таланта… Но стала я начальницей отдела по борьбе с должниками. И не просто так меня назначили, а потому, что у меня хорошо получается. По-настоящему хорошо, уж я-то знаю.

Как только я перестала воспринимать работу как наказание или приговор, как она тут же стала праздником. Раньше я думала о том, кем мне не удалось стать. После школы я мечтала выучиться на менеджера по туризму, но меня убедили, что с таким образованием совсем непросто найти работу, а уж заработать приличные деньги – и того сложнее. Теперь же наконец оценила, какая я умница, как многого смогла добиться всего за три года. О чём же я раньше-то думала? Большинство сотрудниц фирмы старше меня в два раза, у них за плечами опыт десятилетий работы в этой сфере. Почему я удивлялась, что не могу соперничать с некоторыми из них? Наоборот, я должна быть счастлива, что мне удалось обойти столь сильных соперниц и занять кресло начальника. А пойди я учиться туризму, пришлось бы несколько лет проводить туристический сезон на каком-нибудь курорте, работать по 14-16 часов в сутки, без умолку болтать с туристами, встречать утренние рейсы, просыпаться в пятом часу утра и ложиться за полночь, жить в общежитии, и всё это – ради практики. Я бы не вынесла.

Открытие придало мне сил, но не вернуло сны. Я снова подолгу ворочилась в постели, снова вставала утром разбитая…

В четверг удалось встретиться с Никитой. Короткая встреча, снова обед. За час, проведённый с ним, я поняла, что значу для него не больше, чем домашний кинотеатр. Хотя к аппаратуре он испытывает ну очень сильные чувства! То, что стало понятно во сне, подтвердилось в реальности – с ним я чувствовала себя очень одинокой. Впрочем, Ольшанского это не смущало. Он не замечал? Или мои глаза не отражали того, что творилось внутри?

А в пятницу сразу после работы я побежала на электричку. Постаралась сесть в тот же вагон, что и неделю назад. Шарила глазами по салону. Пиликнул телефон, я схватилась за сумку – и тут он оказался рядом со мной. Голубые глаза светились счастьем.

- А мне показалось, что я обознался! – в голосе звучала по-детски чистая радость. – Вы мне простите мою назойливость? Может, вы по делам, а я только мешаю?

Вопросы звучали скорее как утверждение: «Куда бы ты ни ехала, я поеду с тобой!».

Я покачала головой:

- Просто захотелось прогуляться после рабочей недели.

- Так странно, - усмехнулся он. – Я совсем забыл, что нормальная рабочая неделя заканчивается в пятницу. Для нас в театре она в пятницу только начинается.

- Так вы на работу? – огорчилась я. Мне очень хотелось погулять с Михаилом, нежным и добрым знатоком Грина.

- Да, но могу взять вас с собой! – выпалил он. И тут же испугался своей откровенности, на щеках расцвёл румянец. – Сегодня встреча с костюмерами, будем одевать моего Маленького Принца…

Он протянул мне пухлую папку, набитую рисунками. Маленький принц во всех ракурсах, различные варианты костюма и короны, рисунки других персонажей.

- Третий принц! – воскликнула я, удивляясь, как же не поняла этого во время первой встречи.

- Хороший фильм, - кивнул Михаил, явно не понимая, к чему это я веду.

- Да, фильм есть, кажется чешский…

- Правильно! Там ещё играет Либуше Шафранкова…

- Моя любимая Золушка! – я немного смутилась и сочла нужным объясниться. – Просто так получается, что этот ваш Маленький Принц – уже третий принц, встреченный мной за месяц. Кругом сплошные принцы!

Я рассмеялась. Михаил улыбался, не отводя от меня взгляда.

- Но мой принц всё же особенный, - проговорил он таким тоном, что сложно было понять, говорим ли мы до сих пор о его персонаже, или же перешли к обсуждению чего-то более сложного.

Скрипучий голос из динамика объявил остановку.

- Ой, нам же выходить! – Михаил лихо сгрёб меня в охапку, будто я была пушинкой, и выскочил на платформу.

- Извини, - прошептал он. – Я совсем не умею себя вести…

- Мне даже понравилось! – заверила я.

На его лице появилась улыбка, но уже другая, более счастливая и немного самоуверенная.

Дорога до театра заняла десять минут. Всё это время мы болтали о старых сказках, которыми телевидение баловало советских детей. Впервые я могла обсудить свои любимые фильмы и не услышать в ответ про их несовременность, нединамичность и прочие «не». Как зачарованная, я ловила каждое слово Михаила, удивляясь, насколько его восприятие близко к моему.

В театре мы поднялись на третий этаж и оказались в большой зале, заставленной разномастной старой мебелью. В дальнем углу ютился книжный шкаф, доверху набитый не самыми новыми изданиями. Посреди комнаты красовался рояль, совсем обшарпанный. Два огромных окна обрамляли тяжёлые шторы с золотистыми кисточками. Все поверхности в помещении были завалены слоями ткани, листов с текстами пьес, лентами, пуговицами… У моих операторш, бредящих чистотой и порядком, в этой комнате начался бы настоящий приступ! Но мне всё казалось таким уместным и уютным, что лучше и придумать нельзя.

На рояле сидели три куклы. Судя по костюмам – королевские особы. Большая плюшевая кошка смотрела в окно. На стене висели другие куклы, в которых я пока не могла опознать известных персонажей.

- Вот здесь одевается моя труппа, - Миша обвёл глазами помещение. – Королевская семья заглянула подправить пуговицы и короны, кошка Матильда – за новыми усами, а эти господа на стене срочно нуждаются в полной смене гардероба.

Я смотрела и не верила. Настоящие куклы!

- Так что же, твой Маленький принц – тоже кукольный? – удивилась я.

- Ну да. Так ведь гораздо проще передать нужную эмоцию…

- А мне казалось, что в тысячу раз сложнее! У актёра – лицо, глаза, всё тело. А тут – одной рукой управлять куклой и одновременно передавать все эмоции? Разве такое возможно?

- Почему же одной? Это ты детского Петрушку, что ли, вспомнила? В моём детстве продавались такие куклы-перчатки. На самом деле кукол – великое множество. И некоторыми руководят по несколько человек.

Он подошёл к стене и снял одну куклу. Марионетка.

- Вот, например, Скрипач, - Миша аккуратно, ловкими и чёткими движениями усадил куклу на краешек рояля. – Он обязательно сыграет для нашей почётной гостьи, как только получит приличный костюм. И когда мой напарник вернётся из отпуска, сам я не могу полностью оживить Скрипача.

Кукла протянула мне маленькую ручку, которую я приветственно коснулась пальцем.

- Ты сам его сделал? – мой вопрос звучал восторженно.

- Я принимал участие в его создании. Любава, я ведь кукольник.

У меня не нашлось нужных слов. Это казалось настолько невозможным…

- Тебе смешно? Думаешь, такой большой дядька играет в куклы, как ребёнок?

Миша неправильно истолковал моё молчание, и я поспешила его успокоить:

-Вовсе нет! Просто я всегда мечтала познакомиться с настоящим кукольником. И вот… Такой большой дядька, - я скользнула взглядом вверх по полной фигуре. Какой он высокий! – И такой симпатичный. Мне-то представлялся какой-нибудь седовласый старец или кто-то вроде киношного Папы Карло.

Мы оба хохотали. Невероятно, я совсем забыла про свои дурные мысли!

В студию вошли какие-то люди, судя по всему – именно с ними Миша должен был обсудить кукольные одёжки. Две женщины и мужчина, все одеты в стиле свободных художников. Да ведь они и есть свободные художники! Меня представили, но я не запомнила ни одного имени, так была увлечена своим кукольником. В этой набитой куклами комнате он смотрелся настоящим былинным богатырём. И при этом – чистым и наивным, как ребёнок…

В этой самой комнате, я чувствовала, началось что-то, что изменит всю мою жизнь…

Для обсуждений столпились у рояля, разложили на крышке эскизы. Я решила понаблюдать со стороны, боялась помешать волшебству. И сама не заметила, как уснула, уткнувшись носом в какого-то тряпичного цыплёнка. Заснула крепко и сладко, потому что почувствовала себя дома.