15. ЮГО-ВОСТОРГ

Впервые в жизни мне не хотелось ехать к морю. Точнее, хотелось, но не так сильно, как обычно. Я ведь ещё не расставалась с Мишей дольше, чем на пару дней, а тут – больше недели на другом континенте…

- Маленькая моя, тебе очень нужно отдохнуть! – уговаривал меня кукольник. – А то в театре уже начался новый сезон, диванчик теперь будет постоянно занят.

Я наигранно надула губки, обижаясь за напоминание о нашем первом визите в театр. На самом деле раньше этот небольшой эпизод грыз бы меня изнутри, заставляя краснеть, стесняться и считать себя самой несобранной дурой на свете. Усни я в офисе – об этом сплетничали бы последующие два месяца. В театре же всё забылось мгновенно, будто и не было, а совершенно незнакомые люди внезапно приняли меня целиком и полностью. Ну, устал человек, с кем не бывает?

Обняв Мишу, я крепко прижалась к его груди. Так грустно уезжать…

Странно, мы знакомы всего месяц. Я до сих пор не знаю, где он живёт и кто его родители, но уже считаю его самым родным человеком.

- Я ведь одно время сам жил на том диванчике.

- Шутишь! – воскликнула я. Воображение тут же нарисовало картину: нищий художник живёт в мансарде, по ночам пишет картины и любуется звёздами, а днём скрывается от квартирной хозяйки. Что-то вроде «Фиалки Монмартра», счастливое нищенство.

- Ничуть! Вообще я живу тут неподалёку. Переехал в дом после смерти бабушки, там уже жил брат с женой, у них только-только родилась Маруська, кроха совсем. А театр – это всегда полуночная жизнь. Я и оставался тут ночевать, чтобы не хлопать дверьми ночью, не будить племяшку. Сейчас она уже большая, пять лет. Все спектакли видела.

- С дядюшкой ей повезло, - улыбнулась я, представив, как огромный добрый Миша нянчится с крошечной Маруськой. – А откуда ты приехал?

В голубых глазах отразилось счастье и безмятежность.

- Я родился и вырос в Лазаревском, - поведал он.

- Это же возле Сочи! – я всплеснула руками.

- Точно. Солнце, море, пальмы, настоящий рай!

- Я бы оттуда никогда не уехала.

- Родители с сестрой остались там, я их навещаю несколько раз в год. Моя комната всегда свободна. И знаешь, там такой широкий подоконник, сидя на нём, можно смотреть на пальмы, кусочек пляжа и море. Там такой закат! А ночью – звёзды с яблоко величиной. Здесь я так давно не видел звёзд…

Миша мечтательно вздохнул.

- И ты уехал оттуда? По собственной воле?

Он расхохотался и крепко обнял меня за плечи.

- Любка, ты такой ещё ребёнок! Я мечтал о театре, в последний год перед отъездом – просто бредил. А об этом кукольном театре узнал через Интернет, перезнакомился со всеми и приехал уже как к себе домой. Заодно поступил учиться на режиссёрский. Моя мечта сбылась здесь. А дома я всё лето подрабатывал на пляже, подгонял фотографии туристов под общепризнанные стандарты типа Дженнифер Лопес или какого-нибудь Джонни Деппа. Скучища, никакого творчества, зато наличные сыплются дождём.

Внезапно он вскочил и начал мерить комнату широкими шагами:

- Вот я дурак! Люб, надо же было тебя отправить к родителям. Моя комната свободна, мамы с папой почти не бывает дома. Ну, зачем тебе тратить кучу денег, куда-то лететь? Я думал об этом, только боялся, что наше Чёрное море ты не любишь… Ну, знаешь, после Средиземного Чёрное - уже не то.

Я не смогла сдержать улыбку. Глупый мой заботливый Миша.

- Всё равно билеты на поезд разлетаются в первые дни продаж. А я очень хотела побывать в Сиде. И потом – мне было бы так неудобно в доме твоих родителей без тебя!

Он вернулся на диван, сгрёб меня в охапку и принялся целовать. В такие минуты думать о предстоящей поездке было просто невыносимо!

- А чем занимаются твои родители? – я уцепилась за ниточку разговора и теперь хотела размотать весь клубок. Уж так мне хотелось узнать о своём кукольнике всё, что только можно!

- Они вместе с моей старшей сестрой держат небольшой пансионат. Я там стены разрисовал под морское дно, туристы в восторге! Папа с пяти утра встречает поезда и приглашает постояльцев, довозит на машине до пансионата и едет за новыми. И так до глубокой ночи. В сезон дел очень много. Но я гостиничным бизнесом так и не проникся. Мама, конечно, переживала, что взрослый тридцатилетний мужик едет в Подмосковье играть в куклы. Но вот прошлой зимой приехала навестить, посмотрела новогодний спектакль и, наконец, поняла меня. Даже расплакалась, потому что дети в зале были в таком неописуемом восторге, и мама знала, что к этому восторгу причастен и я.

В тот вечер я узнала о его семье всё. Брат и две сестры, пятеро племянников и ещё бесчисленное количество двоюродных и троюродных братьев и сестёр, тёть и дядь. Огромная семья. Все ездят друг к другу в гости, пишут письма, посылают поздравительные открытки по праздникам, посылки, привозят горы сувениров из разных стран…

Интересно, смогу ли я стать частью этой семьи?

Что такое большая семья – я понятия не имела. Всю жизнь прожила с родителями. Конечно, у меня есть какие-то родственники, но я не знаю их даже по именам. В памяти всплыли картинки из детства: когда ещё были живы дедушка с бабушкой, на Пасху мы всей семьёй собирались за большим круглым столом у самовара. Было хорошо и весело. А теперь я так привыкла запираться одна в своей комнате… Не представляю, как расстанусь с привычной жизнью.

Миша проводил нас с мамой в аэропорт, наговорил мне кучу нежностей, зацеловал, дал с собой любимые книги и строго-настрого велел ждать телефонного звонка каждый вечер.

Оказавшись в мире из моих снов, в маленьком средиземноморском городке, сохранившем руины античной истории, я почувствовала настоящую детскую радость. С наслаждением прогулялась к развалинам древней библиотеки, посидела на ступеньках амфитеатра, пробежалась по шумной торговой улочке к искрящемуся бирюзовому морю, обняла колонны храма Аполлона, навестила цветок с золотистыми тычинками, прокатилась на пиратской яхте вдоль побережья… Я хотела бы раствориться в этом солёном воздухе, чтобы никогда не покидать городок! Даже в октябре здесь царило лето.

Днём я плавала в отельном бассейне, после обеда спала в шезлонге, а вечерами гуляла по набережной и рассказывала Мише новые впечатления.

С Сальваром мы теперь виделись дважды в день, разомлев от солнца, моря и пьянящего воздуха я спала в своё удовольствие часов по 12 ежедневно.

Теперь в наших беседах разбиралась по косточкам вся моя семья. Кто с кем общался, кто с кем поссорился и прервал отношения, с кем я любила играть в детстве… В дневнике появилось генеалогическое древо и подробные воспоминания о каждом моём родственнике. Выходило, что до 18 лет я была нормальной общительной девочкой. А потом что-то «заклинило». И причина эта – не в моей семье, а в тех внешних проблемах, с которыми я никак не могла справиться. На меня свалилось слишком много: нужно было любыми средствами получить бесплатное высшее образование, найти работу и попытаться жить хоть чуточку лучше, чем родители. Воспоминания о бабушкином пальто, которое я донашивала в школе, надолго сделали моей главной целью карьерные высоты и забитый модными шмотками шкаф.

От меня всегда ждали каких-то невероятных результатов. Институт я оправдала, но от меня тут же стали ждать мгновенного замужества. А вот с этим заминочка вышла. Невыносимо было ощущать на себе бабушкин взгляд, полный вселенской скорби по моей неудавшейся жизни…

А я старалась изо всех сил, уставала до полусмерти. Но этого, кажется, никто не замечал. Мне очень хотелось, чтобы после очередного безумного дня дома меня приласкали и пожалели. Поэтому старалась скрыть свою боль и страдала в одиночку в своей комнате. Конечно, родители тоже уставали, их можно было понять… Но чувство семьи постепенно рассыпалось, и я чувствовала себя всё более беззащитной.

Принц доводил меня до слёз, заставляя вспомнить самые болезненные моменты. А потом отправлял кататься на парашюте, чтобы я вволю откричалась и выпустила всё, что накопилось.

Мне казалось, что всё самое страшное уже выкинуто из памяти, однако там, в далёких пыльных углах сознания, находились всё новые и новые сундуки неприятностей, которые я старалась спрятать подальше ото всех, и в первую очередь – от себя.

После бурных переживаний во сне неспешное покачивание на волнах ощущалось блаженством. На пятый день отдыха я даже расплакалась от счастья, только на этот раз не стала прятать слёзы.

Насладившись отпуском, я возвращалась домой с огромными сумками сувениров. Сладости и чай – всем друзьям и коллегам, вазочки и тарелки с национальным узором – в дом, а для Миши – коробка с бусинами, лентами и камушками для кукольных нарядов.

Мой милый добрый кукольник! В 30 лет поменять свой уютный приморский городок на шумную дождливую Москву, заново начать учиться, полностью изменить свою жизнь… Какое безрассудство! Как раз то, что мне нужно.

Я возвращалась домой, расставшись с очередной порцией горестных переживаний и готовая вступить в новую семью.

К счастью, никто не напомнил, что в эту семью меня пока и не звали.